Живя в доме отца, Шауей как-то услышал, что нарты устраивают состязания наездников и собираются для этого у старого Уазырмеса. Шауей стал просить отца, чтобы отпустил его на скачки. Долго не соглашался Канж. Он думал, что сыну его еще рано состязаться с лучшими наездниками, он опасался, что тот лишь осрамится перед нартами. Но Шауей просил так настойчиво, что в конце концов Канж разрешил ему поехать.

Надев нищенские лохмотья, Шауей вскочил на коня и весело крикнул:

— Мой Джамидеж, я еду по важному делу, скачи быстрее!

— Хоть на край света, мой Шауей!—звонко отозвался Джамидеж.

То вскачь, то иноходью несся Джамидеж по горам и долинам и, достигнув широкой реки, остановился. Как ни понукал его Шауей, конь не трогался с места. Шауей хлестнул его плетью, но Джамидеж не шелохнулся. Шауей ударил сильнее, но Джамидеж словно врос в землю. Рассердившись, Шауей избил коня в кровь, но Джамидеж и ухом не повел. Он лишь спросил Шауея:

— За что ты бьешь меня?

— За то, что ты не хочешь перейти реку. Еще не было случая, чтобы ты струсил. Почему же теперь стоишь, как вкопанный?

— Пока ты не скажешь, куда мы направляемся, я не сделаю ни шагу.

— Джамидеж! Я знаю тебе цену, но ты ведь всего лишь конь и я не обязан говорить тебе о моих на мерениях! — гневно закричал Шауей. Перенеси меня на тот берег, не то поплатишься головою! Ты еще не знаешь, каков Шауей, сын Канжа!

— Не хочешь — не говори, но и я с места не тро нусь. Расправляйся со мною, как тебе угодно. Ты можешь убить меня, но застращать не можешь. А ка ков Шауей, сын Канжа, я хорошо знаю, — ответил Джамидеж.

Шауей в гневе хлестал его, пока не выбился из сил, а Джамидеж так и не тронулся с места. Тогда Шауей сказал кротко:

— Джамидеж, бесстрашный нартский конь! Я не стану таиться от тебя. Мы едем к старику Уазырмесу, где всадники собираются на скачки. Там мы с тобою испытаем искусство нартских наездников и силу их коней.

— Я потому и стою на месте, что знаю, куда ты направляешься. Нам нельзя туда ехать, покуда нет у меня трех железных подпруг, скованных кузнецом Дабечем. Мне придется лететь по воздуху, а не бе жать по земле. В полете кожаные подпруги лопнут и ветер сбросит тебя на землю. Если хочешь, чтоб я участвовал в скачках, заедем сперва к Дабечу.

Шауей послушался.

Когда к дверям кузни подъехал оборванец на колченогой кляче, Дабеч не узнал своего внука.

— Доброго огня, дедушка Дабеч! — приветство вал кузнеца Шауей.

Дабеч с удивлением взглянул на него и, отвернувшись, продолжал работать.

— Я прошу тебя, дедушка Дабеч, сделать для моего коня три подпруги, — сказал Шауей, скрывая обиду.

— Подпруги делают из кожи, а я не шорник, — хмуро ответил Дабеч, не подымая головы.

— Мне нужны подпруги не кожаные, а желез ные, потому я и обратился к тебе, — возразил Шауей.

Дабеч исподлобья оглядел оборванца.

“Если его коню нужны железные подпруги, значит всадник—могучий богатырь, хотя по виду этого не скажешь. Надо его испытать”, — подумал Дабеч.

— Хорошо, — сказал он,—я сделаю три желез ных подпруги, только помоги мне раздуть огонь, если сможешь.

— Не знаю, смогу ли, но попробую, — ответил Шауей, будто сомневался в своей силе.

Дабеч положил на тлеющие угли длинный брусок железа, а Шауей взял мехи.

— Начинай! — приказал Дабеч.

Как начал Шауей раздувать мехи — затрещали стены кузни, рассыпались в щепки и разметал их ветер, а самого Дабеча швыряло то вверх, то вниз, вместе с обломками железа, золой и копотью.

— Перестань! — вопил Дабеч, — я сделаю тебе сколько хочешь железных подпруг, только уймись!

Шауей отложил мехи, и Дабеч, весь черный от сажи, подошел к горну. Он сковал подпруги и приклепал их к седлу Джамидежа.

Шауей простился с кузнецом, сел на коня и отправился на скачки.

Быстро примчался он к Уазырмесу и все-таки опоздал: участников состязания уже не было. Уазырмес, увидев молодого оборванца на жалкой кляче, спросил насмешливо:

— Что тебе нужно, всадник?

— Я буду состязаться с наездниками, если ты, добрый Уазырмес, мне разрешишь, — ответил Шауей.

— Ты смеешься, что ли!— рассердился Уазыр мес. — Наездники ускакали вчера, им время вернуться. Где тебе догнать их, да еще на этой полуживой кляче! Пока доберешься до места скачек, все уже будут здесь.

— Хоть я и опоздал, но ты разреши мне поехать к нартам. Быть может, я догоню их, а если и не догоню, то встречу в пути и полюбуюсь на их искусство, — настаивал Шауей.

— Разреши ему, пусть едет, — советовали стоя щие поблизости нарты. — Разве жалко тебе, если его лядащая кляча свалится по дороге, а сам он пешком вернется домой!

Уазырмес засмеялся и позволил Шауею поехать на скачки.

Нахлестывая хворостиной тощие бока Джамидежа, колотя его пятками, Шауей выехал со двора, Пока не выбрались из нартского селения, Джамидеж припадал на все четыре копыта и качался из стороны в сторону. Глядя ему вслед, нарты хохотали.

Но как только селение скрылось из виду, Джамидеж встряхнулся и полетел. Когда он опустился в долине, где должны были начаться скачки, нартов там еще не было.

— Мой Джамидеж, — сказал Шауей, — по броди-ка по свежему лугу, пощипли травку, а я до прибытия нартов сосну.

И Шауей прилег на бугорке.

Нарты прибыли к месту скачек через полтора дня после Шауея. Увидев спящего, они рассмеялись:

— Этот витязь, как видно, тоже явился на скачки! Только пусть уж лучше спит, это ему больше подходит!

Не разбудив Шауея, нарты встали в ряд и поскакали обратно.

В это время Уазырмес, глядя с холма вдаль и не видя ничего, кроме облака пыли, кричал стоящим рядом нартам:

— Говорил я вам, чей конь прискачет первым! Ну, конечно, мой пегий! Вон он, впереди всех, — мой неутомимый Куланиж! Глядите нарты, глядите!

А Шауей, проснувшись и увидев, что нарты уже ускакали, вскочил на Джамидежа и перелетел в нартское селение. Он примчался к Уазырмесу, когда нартских наездников не было и в помине.

Уазырмес, увидев, что первым пришел не его резвый Куланиж, а колченогий конь Шауея, чуть не заплакал от досады.

— Ты, видно, тревожишься о судьбе наездни ков, добрый Уазырмес! С ними ничего не случилось. они только очень устали. Я сейчас поеду им навстречу и доставлю их целыми и невредимыми!

Повернув коня, Шауей помчался навстречу нартам. Он застал их на полпути, поснимал с коней и привязал к бокам Джамидежа так, что головы и ноги нартов торчали во все стороны. Взвалив и Куланижа на спину своего коня, Шауей поскакал к Уазырмесу, гоня впереди нартских коней, связанных уздечками.

Что было сказать тем нартам, которые вышли навстречу наездникам!

Джигиты болтались на боках Джамидежа жалкие и беспомощные. Глядя на них, все примолкли в невольном страхе перед Шауеем.

Вечером Уазырмес устроил пиршество в честь нартских скачек. Нарты, привязав коней, собрались в доме. Пришел и Шауей, оставив Джамидежа с нартскими конями. Через некоторое время к пирующим вбежала жена Уазырмеса:

— Нарты, конь гостя искусал ваших коней!

Уазырмес вышел и увидел, что все кони искусаны. Он хотел было отвести Джамидежа в сторону, но тот его отшвырнул.

Уазырмес вернулся к пирующим и попросил Шауея поставить своего коня отдельно, чтобы он не загрыз нартских коней насмерть.

Шауей отвел Джамидежа к другой коновязи и вернулся на пиршество.

Провозгласив в честь неизвестного наездника богатырскую здравицу, нарты положили перед Шауеем подарки, предназначенные победителю.

Но Шауей, к удивлению всех, отказался от награды.

— Я прибыл сюда не затем, чтобы получать по дарки. Отдайте их женщинам и детям. Я хотел лишь полюбоваться искусством наездников и выучкой ска кунов. Теперь я знаю все, что мне нужно, — сказал Шауей.

Не назвав себя, он простился с нартами, вскочил на Джамидежа и улетел, как птица.