В пыли верблюд араба-степняка
Нес на себе огромных два мешка.

Хозяин дюжий сам поверх всего
Уселся на верблюда своего.

Спросил араба некий пешеход,
Откуда он, куда и что везет.

Ответил: ‘У меня в мешке одном —
Пшеница и степной песок — в другом’.

‘Спаси Аллах, зачем тебе песок?’
‘Для равновесия’, — сказал ездок.

А пешеход: ‘Избавься от песка
Рассыпь свою пшеницу в два мешка.

Тогда верблюду ношу облегчишь —
Ты и дорогу вдвое сократишь’.

Араб сказал: ‘Ты — истинный мудрец,
А я-то — недогадливый глупец…

Что ж ты — умом великим одарен —
Плетешься гол, и пеш, и изнурен?

Но мой верблюд еще не стар и дюж.
Я подвезу тебя, достойный муж!

Беседой сократим мы дальний путь.
Поведай о себе мне что-нибудь.

По твоему великому уму —
Ты царь иль друг халифу самому?’

А тот: ‘Не ходят в рубищах цари.
Ты на мои лохмотья посмотри’.

Араб: ‘А сколько у тебя голой
Копей, овец, верблюдов и коров?’

‘Нет ничего’. — ‘Меня не проведешь.
Ты, вижу я, заморский торг ведешь.

О друг, скажи мне, истину любя,
Где на базаре лавка у тебя?’

‘Нет лавки у меня’, — ответил тот.
‘Ну, значит, из богатых ты господ.

Ты даром сеешь мудрости зерно.
Тебе величье знания дано.

Я слышал: в злато превращает медь
Сумевший эликсиром овладеть’.

Ответил тот: ‘Клянусь Аллахом — нет!
Я — странник, изнуренный в бездне бед.

Подобные мне странники бредут
Туда, где корку хлеба им дадут.

А мудрость награждается моя
Лишь горечью и мукой бытия’.

Араб ответил: ‘Прочь уйди скорей,
Прочь со злосчастной Мудростью своей,

Чтоб тень тебя постигнувшего зла
Проказой на меня не перешла.

Ты на восход пойдешь, я — на закат,
Вперед пойдешь — я поверну назад.

Пшеница пусть лежит в мешке одном,
Песок останется в мешке другом.

Твои никчемны знанья, лжемудрец.
Пусть буду я, по-твоему, глупец, —

Благословенна глупость, коль она
На благо от Аллаха мне дана!’

Как от песка, от мудрости пустой
Избавься, чтоб разделаться с бедой.