В давние времена ходил по свету святой Савва, проповедовал слово божье, наставлял людей на праведный путь. Вместе с ним странствовал некий монах.

Как-то раз двинулись проповедники в путь из села, а тот хозяин, что приютил их на ночь в своем доме, дал монаху три просфоры на дорогу и говорит:

— Пресвятая богородица! Храни их от всякой напасти, пока не кончатся просфоры!

Подошли святой Савва с монахом к боснийской границе и сели обедать, глядь, а просфор только две осталось — третью монах съел украдкой.

Спрашивает его святой Савва:

— Кто съел третью?

— Я не ел, клянусь спасением души своей!

— А кто же ее съел?

— Не знаю, клянусь святой церковью!

Проповедовали они в народе, проповедовали, да прослышали о них турки.

Выследили монахов, схватили обоих и бросили в огненную печь. Святой Савва прикрыл монаха своим телом, от пламени его защищает, а сам ему на ухо шепчет, чтобы турки не услышали:

— А ну-ка, признайся перед смертью, кто съел третью просфору?

— Пусть меня изжарят, да еще и сварят — все равно не признаюсь, раз я не виноват.

Прогорела печь, а святой Савва и монах живы и невредимы вышли из огня — ведь они божьими угодниками были. Увидели турки, какой оборот дело приняло, тотчас же выпустили святого Савву и монаха, бросились им в ноги,

молят:

— Простите нас, неразумных и грешных, требуйте от нас любой награды!

Отвечает святой Савва:

— Ничего нам от вас не надо! Дайте нам только триста дукатов.

Выдали им турки триста дукатов, и проповедники вернулись в Сербию в свой монастырь. Тут святой Савва и говорит:

— Надо поделить эти триста дукатов на три части — по числу просфор. Сто дукатов я возьму себе за ту просфору, которую я съел, а тебе вот вторая сотня — за твою просфору. Третья же сотня пусть хранится у меня до тех

пор, пока не отыщется тот человек, что съел третью просфору.

Тут монах как закричит:

— Клянусь святой церковью, третью просфору я съел, когда с тобой по селам ходил. Отдавай мне третью сотню дукатов — я согласен с твоим

решением.

— На! возьми, если уж на то пошло! — молвил святой Савва. — Да пусть господь бог и все святые предназначат вам, монахам, в удел вечно

побираться и никогда не насытиться!