Халифа (представитель) одного суфийского учителя допускал к выполнению мистических упражнений чуть ли не каждого встречного. Многие, узнавая об этом, с неодобрением замечали:

— Разве сами суфии не твердят постоянно, что упражнениями можно заниматься лишь тем, кто способен извлечь из них пользу, иначе это не суфизм?

Халифа на это отвечал:

— Говорят также, что прибыль и убытки подсчитывают в конце базарного дня, а не в начале, — и продолжал набирать в ученики всех подряд.

Каждый день он опрашивал своих последователей, насколько они серьёзны и искренни. Все они клялись в серьёзности и искренности своих намерений. Но он ловил их на том, как часто их слова расходятся с делами. И тогда он перестал с ними разговаривать, объявив перед этим:

— Я делаю из вас грешников, когда побуждаю утверждать что-либо, и вы утверждаете это вопреки правде.

Тогда многие с отвращением покинули его, говоря:

— Мы не какие-нибудь лицемеры! — хотя именно лицемерами они и были.

Он стал критиковать тех, кто остался с ним, и всё больше и больше учеников отдалялись от него. Затем он притворился сумасшедшим, и его покинули почти все, кто ещё оставался. Причём самые великодушные говорили:

— Бедняга, он был бы совершенством, если бы не лишился рассудка.

И вот наступил день, когда с ним осталось только шестеро учеников. Один из них сказал:

— Я полагаю, что с тобой остались, наконец, те, кто выдержал испытание, и будет обучаться у самого мастера?

— Нет, — ответил представитель, — к сожалению, настоящие ученики лишь некоторые из оставшихся. Остальные настолько одержимы поисками тайного знания, и на самом деле настолько своекорыстны, что готовы пойти на что угодно и претерпеть любые испытания. Прежде чем я представлю нашему мастеру окончательный подбор кандидатов, мне придётся изгнать их или побудить их самих изгнать себя.