Жил цыган – парень молодой и красивый. Был он известным на всю округу плясуном да пением своим славился. Как-то раз получает он письмо, где одна неизвестная дама изъявляет желание познакомиться с ним.

А одета я вот так, вот так и вот так , – написано в письме было.

Ладно. Приоделся цыган как следует и пошел на встречу.

– Это вы будете Анечка?

– Я.

– Очень приятно. Я – такой-то, рассякой-то.

Дама была очень привлекательной и понравилась цыгану. Да и цыган был хоть куда – красавец писаный. Короче говоря, дает дама цыгану визитную карточку и приглашает на свой день рождения. А надо сказать, что, покуда они говорили да любезничали, цыган угощал даму апельсинчиками да лимонадом. Очень нравились ей эти угощения.

И вот наступил день рождения. Надел цыган свой самый лучший костюм, светлый такой, сиреневый. В туфли обулся лаковые – чистенько. На руку колечко надел с бриллиантиком, папкино. Так и отправился. А тут, как на грех, захотелось цыгану покушать. Забежал он в закусочную и взял пару котлет без гарнира. В эту минуту часы пробили. Глядит цыган – батюшки мои! – времени-то нет. Кое-как завернул котлеты, в карман их положил да скорее на извозчика.

Открывает горничная дверь и впускает цыгана. Глядит парень, а народу в доме человек пятьдесят, не меньше. Рождение справляют. И среди всех – Анечка. Красавица. Глаза черные, как у цыганки, ресницы до половины щеки – хоть верхом садись да поезжай.

– Ой, приехал!

– Приехал, – говорит цыган, – я словом не торгую.

Раздели парня, к зеркалу подвели. Гребеночки, щеточки. Прихорошился цыган. Вот стоят они в прихожей.

Цыган и говорит:

– Анечка, хорошая моя, уж так я торопился, что ничего не успел тебе купить. Ну так я попозже, не обижайся на меня, – а сам все время руку в кармане держит, где у него котлеты лежат.

– А что у тебя в кармане? – улыбается Анечка. – Ты, наверное, принес мои любимые апельсинчики? – и сует руку цыгану в карман.

– Что ты, Анечка, не надо, – засмущался тот, – я тебе в другой раз что-нибудь хорошее принесу.

– А почему же ты руку там держишь? – опять спрашивает Анечка, а сама все дальше руку в карман просовывает. А котлеты в кармане – жирные, теплые.

– Ой, – кричит, – что это такое?!

Пришлось цыгану сознаться…

Пошли они в зал, а там стол огромный, и еды всякой на нем полно. У стола все такие разодетые сидят: женщины все в золоте да драгоценностях и мужчины важные. У цыгана аж волосы поднялись. Что его колечко! Кабы огонь сильный горел, то хоть бы игра была в бриллиантике А так ничего.

Ладно. Сел цыган за стол. Ну что его учить, как за столом держаться?! Похватал он все руками да на куски порвал. Глядит по сторонам и видит, что все на него смотрят. Понял тут, что не так все делает, как надо. Погрустнел парень, а есть сильнее прежнего хочется. Подходит Анечка:

– Ну что тебе положить?

– Что ты, хорошая моя, не хочу я ничего.

– А как же котлеты?

Совсем смутился цыган, почернел, еще немного и сквозь землю провалится. Слава богу, попросили его тут спеть да сплясать. Известное дело, цыгане на пение и пляску большие мастера. Вот одна дама подходит и просит:

– Не споете ли вы нам что-нибудь, а то скучно?!

А тут и Анечка подхватила:

– Ну спойте, сделайте мне подарок. Тут как запел цыган, как закатил! Все аж с ума посходили.

– Ну еще, еще!

– А кто из вас играть умеет?

Нашли человека.

– Цыганочку умеешь?

– Попробую.

Заплясал цыган, да сразу остановился.

– Нет, так не пойдет, на ковре-то не слышно будет.

– Прочь ковер! – закричали все.

Скатали ковер в трубку и поставили к стене. Как прошел цыган кружочек, а потом чечетки, двойные, тройные. Как ошалели все!

Расходиться стали гости, начали цыгану адреса свои раздавать, чтобы заходил. А ему ни до чего дела нет, есть хочет – умирает. Пришел голодным, а после песен да танцев и того хуже стало. Всем веселье, а ему голодно.

– Ну покушай хоть чего-нибудь, – умоляет его Анечка, – гости-то ушли, папа с мамой отдыхают, ешь-пей, что пожелаешь.

И вправду, еды осталось полным-полно, вин – море разливанное.

А у цыгана стеснение все не проходит.

– Не хочу да не хочу, – вот весь его сказ. А голод все грызет. Тогда он придумал.

– Анечка, – говорит, – все сделаю для тебя, что захочешь. Заставь меня на голове стоять – целый день стоять буду. Сделай и ты для меня одолжение.

– А что ты хочешь?

– Знаешь, что я заметил? Стоит тебе закрыть глаза, как ты сразу на мою сестру похожей становишься, копия вылитая – она.

– Ну так что?

– Так вот, ты закрой глаза и, пока не скажу, не открывай. Хочу я на это чудо еще раз поглядеть. Закрыла Анечка глаза:

– Ну ты скажешь, когда открыть?

– Скажу. Только смотри не открывай без моего слова. Смотрит цыган на Анечку, а сам по столу знай руками шарит. Нащупает котлету и в карман ее, нащупает вторую и опять в карман, на макароны наткнулся и их в карман. Так всю еду по карманам и распихал.

– Анечка, хорошая моя, посиди еще так немножечко! – кричит, а сам потихоньку, потихоньку и домой.

С той поры он больше к господам ни ногой. Сами посудите, кому голодать-то охота?