Когда Эрлингу стали известны замыслы Хакона и его людей, он послал гонцов всем могущественным мужам, о которых знал, что они были друзьями Инги конунга, а также его дружине и людям, которые ему служили и которым удалось спастись, а также людям Грегориуса и пригласил их на встречу. Встретившись и переговорив между собой, они сразу же решили, что не будут отпускать своих людей и скрепят свое решение клятвами. После этого они стали обсуждать, кого следует провозгласить конунгом. Эрлинг Кривой взял слово и спросил, не будет ли на то воля могущественных мужей или других лендрманнов, чтобы сын Симуна Ножны, внук конунга Харальда Гилли, был провозглашен конунгом, а Йон сын Халлькеля был бы предводителем войска. Но Йон отказался. Тогда спросили у Николаса сына Скьяльдвёр, племянника Магнуса, не возьмется ли он быть предводителем войска. Николас ответил, что, по его мнению, надо провозгласить конунгом того, кто происходит из рода конунгов, а предводителем войска сделать того, у кого можно ожидать достаточно ума для этого. Тогда будет и войско легче собрать. Спросили у Арни, отчима конунга, не позволит ли он провозгласить конунгом кого-нибудь из своих сыновей, братьев Инги конунга. Тот ответил, что сын Кристин, племянник Сигурда конунга, по своему происхождению имеет всего больше права быть конунгом в Норвегии.

— И есть человек, — добавил он, — который будет опекать его и руководить им и державой. Это Эрлинг, его отец, муж умный, решительный и хорошо испытанный в битвах и государственных делах. Он хорошо справится, если только удача будет ему сопутствовать.

Многие одобрили этот совет. А Эрлинг сказал:

— Насколько я слышу, большинство из тех, к кому обращаются, предпочитает уклониться от трудного дела и не браться за него. Мне ясно также, что если я возьмусь за это дело, то что бы ни случилось, почет должен принадлежать тому, кто будет предводительствовать войском. Но может случиться и так, как бывало со многими, кто брался за такое большое дело, что они теряли при этом все свое добро и свою жизнь в придачу. Но если дело пойдет успешно, то легко найдутся люди, которые сами захотят взять его в свои руки. Поэтому тот, кто возьмется за это трудное дело, должен принять решительные меры против возможного сопротивления или вражды со стороны тех, кто сейчас участвует в этом соглашении.

Все единодушно обещали блюсти верность. Эрлинг сказал:

— О себе я должен сказать, что служить Хакону было бы для меня равносильно смерти, и хотя дело кажется мне очень опасным, я все же решаюсь предоставить вам решение и возьмусь предводительствовать войском, если таковы ваши воля и решение и если вы все свяжете себя клятвами.

Все согласились, и на этой сходке было решено выбрать Магнуса сына Эрлинга конунгом. Затем был созван тинг в городе, и на этом тинге Магнус был провозглашен конунгом всей страны. Ему было тогда пять лет. Затем стали его людьми все, кто там присутствовал и кто раньше были людьми Инги конунга, и всякий сохранял то звание, которое у него было при Инги конунге.

Эрлинг Кривой собрался в поход и велел снарядить корабли. С ним отправился Магнус конунг и все, кто стали его людьми. В походе участвовали Арни, отчим конунга, и Ингирид, мать Инги конунга, два ее сына, Йон Коровий Сосок, сын Сигурда Журавля, люди Эрлинга, а также те, кто были раньше людьми Грегориуса. Всего у них было десять кораблей. Они отправились на юг в Данию, к Вальдамару конунгу и Бурицу сыну Хейнрека, брату Инги конунга. Вальдамар конунг был близкий родич Магнуса конунга. Ингильборг, мать Вальдамара конунга, и Мальмфрид, мать Кристин, матери Магнуса конунга, были дочерьми Харальда конунга с востока из Гардарики, а он был сын Вальдамара сына Ярицлейва. Вальдамар конунг их хорошо принял. Они с Эрлингом много встречались и совещались, и в конце концов было решено, что Вальдамар конунг окажет Магнусу конунгу всяческую поддержку, которая ему может понадобиться, чтобы овладеть Норвегией и удержать ее в своих руках, а Вальдамар получит ту часть Норвегии, которой его предки — Харальд сын Горма и Свейн Вилобородый — раньше владели, а именно — весь Вик до Рюгьярбита на севере. Этот договор был скреплен клятвами и торжественными обещаниями. Затем Эрлинг и его люди снарядились в обратный путь из Дании и отплыли от Вендильскаги.

Хакон конунг отправился весной сразу после пасхи на север в Трандхейм. У него были тогда все корабли, которые раньше принадлежали Инги конунгу. Хакон созвал тинг в городе Каупанге и был на нем провозглашен конунгом всей страны. Он дал Сигурду из Рейра звание ярла, и тот был провозглашен ярлом. Затем Хакон отправился со своими людьми назад на юг и дальше на восток в Вик. Конунг направился в Тунсберг и послал Сигурда ярла на восток в Конунгахеллу, чтобы защищать страну с частью его войска, в случае если Эрлинг нападет с юга.

Эрлинг приплыл со своими людьми в Агдир и сразу же направился на север в Бьёргюн. Там они убили Арни Лысуна Бригиды, управителя Хакона конунга, и отправились назад на восток навстречу Хакону конунгу. Сигурд ярл ничего не слышал о тем, что Эрлинг приплыл с юга, и оставался на востоке на Эльве, а Хакон конунг был в Тунсберге. Эрлинг пристал к берегу у Хроссанеса и стоял там несколько ночей.

Хакон конунг приготовился к бою в городе. Эрлинг подошел к городу. Он велел взять корабль, нагрузить его древами и соломой и поджечь. Ветер дул в сторону города, и корабль погнало к нему. Эрлинг велел укрепить два каната на этом корабле, привязать к ним две лодки и плыть на этих лодках туда, куда ветер погонит корабль. Когда горящий корабль близко подошел к городу, те, кто были в лодке, стали тянуть канаты к себе, чтобы город не загорелся. На город повалил такой густой дым, что с пристани, где стояло войско конунга, ничего не было видно. Тогда Эрлинг со всем своим войском поплыл в том направлении, куда ветер гнал дым, и они стреляли в тех, кто стоял на берегу. И вот, когда горожане увидели, что огонь приближается к их домам, и многие были ранены стрелами, они посовещались и послали священника Хроальда Долгоречивого к Эрлингу, чтобы испросить пощады себе и городу. И когда Хроальд сказал им, что пощада обещана, они вышли из войска конунга. Когда горожане ушли, войско на пристани поредело. Некоторые из людей Хакона говорили, что все же надо сражаться. Но Энунд сын Симуна, которого всего больше слушали в войске, сказал:

— Я не буду сражаться за владения Сигурда ярла, раз его самого здесь нет.

Затем Энунд бежал, и за ним все войско вместе с конунгом бежало в глубь страны. Много народу было при этом перебито в войске Хакона. Тогда сочинили такую вису:

Не след нам за князя

Сталь пытать, — рек Энунд, —

Коль от Сигурда с юга

Ни слуху, ни духу.

Твёрд шаг по дороге

Магнусовых воев,

А Хаконовы храбры

Рати дали дёру.

А Торбьёрн Скальд Кривого говорит так:

Не в труд ратоводцу

Был в Тунсберге — волку

В глотку лил ты пиво

Павших — звон копейный.

То-то натерпелся

Страху враг, в ограде

Сидя, от несметных

Шильев Хильд и жара.

Хакон конунг отправился сухим путем на север в Трандхейм. Когда Сигурд ярл узнал об этом, он отправился морским путем навстречу Хакону конунгу со всеми кораблями, которые мог собрать.

Эрлинг Кривой захватил в Тунсберге все корабли, которые принадлежали Хакону конунгу. Он присвоил себе также Буковый Борт, корабль, который раньше принадлежал Инги конунгу. Затем Эрлинг отправился дальше и подчинил Магнусу весь Вик и всю страну, по которой он проезжал. Зиму он провел в Бьёргюне. Эрлинг велел убить Ингибьёрна Сосуна, лендрманна Хакона конунга на севере во Фьордах. Хакон конунг провел зиму в Трандхейме, а весной он созвал ополчение и снарядился в поход на юг против Эрлинга. С ним были тогда Сигурд ярл, Йон сын Свейна, Эйндриди Юный, Энунд сын Симуна, Филиппус сын Пэтра, Филиппус сын Гюрда, Рёгнвальд Кунта, Сигурд Плащ, Сигурд Епанча, Фрирек Чёлн, Аскель из Форланда, Торбьёрн сын Гуннара Казначея, Страд-Бьярни.

Эрлинг был в Бьёргюне с большим войском. Он решил запретить выезд всем торговым кораблям, которые собирались на север в Каупанг, так как боялся, что, если бы корабли ходили туда беспрепятственно, то Хакон слишком быстро узнал бы о его приближении. Они принял такое решение якобы потому, что, как он говорил, лучше людям в Бьёргюне достанутся товары, которыми нагружены корабли, даже если они и меньше заплатят за них корабельщикам, чем те хотели бы, а не врагам и недругам, и тем их усилят.

Так в городе стали собираться корабли, ибо много их приходило каждый день, но ни один не уходил. А Эрлинг велел вытащить на берег самые легкие из своих кораблей и пустить слух, что он собирается оставаться в городе и обороняться в нем при поддержке своих друзей и родичей. Но вот однажды Эрлинг велел трубить сбор, чтобы пришли все корабельщики, и разрешил всем хозяевам торговых кораблей плыть, куда они хотят. Поскольку Эрлинг дал разрешение на выезд, и ветер был попутный для поездки на север вдоль берега, все торговые корабли, которые уже стояли нагруженные товарами и готовые к плаванью, то ли с торговыми, то ли с другими целями, отплыли еще до полудня того дня. Те, у кого были более быстроходные корабли, помчались вперед, и один старался перегнать другого. Когда все эти корабли доплыли до Мёра, то войско Хакона конунга уже было там. А он сам собирал людей и снаряжал их, и он созвал своих лендрманнов и предводителей ополчения. Он уже давно не получал никаких известий из Бьёргюна. И вот люди со всех кораблей, которые плыли с юга, сообщили ему, что Эрлинг вытащил свои корабли на берег в Бьёргюне и что можно напасть на него там. Они сообщили также, что у него большое войско.

Хакон отправился на Веей, но послал Сигурда ярла и Энунда сына Симуна в Раумсдаль собирать людей и корабли. Он послал также людей в оба Мёра. Пробыв несколько дней в торговом поселке на Веей, Хакон уехал оттуда и продвинулся несколько дальше на юг, думая, что так скорее начнется их поход и быстрее соберутся к нему люди.

Эрлинг Кривой разрешил отъезд торговым кораблям из Бьёргюна в воскресенье, а во вторник, как только кончилась ранняя месса, затрубила труба конунга, созывая к нему войско и горожан, и он велел спустить на воду корабли, которые раньше были вытащены на берег. Войско и ополчение собрались на домашний тинг у Эрлинга, и он рассказал о своих намерениях и назначил начальников кораблей. Он велел зачитать список тех, кто был назначен на корабль конунга. Тинг закончился тем, что Эрлинг призвал каждого занять то место, на которое тот назначен, и сказал, что всякий, кто останется в городе, после того, как он отплывет на Буковом Борту, поплатится жизнью или членами своего тела. Орм Конунгов Брат отплыл на своем корабле в тот же вечер, а большинство других кораблей уже раньше были спущены на воду.

В среду, до того как в городе отслужили мессы, Эрлинг отплыл из города со всем своим войском. У них был двадцать один корабль. Дул попутный ветер с юга вдоль берега. С Эрлингом был Магнус конунг, его сын. С ним было также множество лендрманнов, и войско у него было отличное. Когда Эрлинг проплывал к северу мимо Фьордов, он послал по пути лодку в усадьбу Йона сына Халлькеля и велел захватить Николаса, сына Симуна Ножны и Марии дочери Харальда Гилли. Они привезли его с собой, и он остался на корабле конунга.

В пятницу на рассвете они приплыли в Стейнаваг. Хакон конунг стоял тогда в заливе, который называется […] У него было четырнадцать кораблей. Он сам и его люди высадились на остров и забавлялись игрой, а его лендрманны сидели на пригорке. Вдруг они увидели, что какая-то лодка плывет с юга к острову. В лодке было два человека. Они гребли изо всех сил, пригибаясь к самому дну лодки, и когда они причалили к берегу, оба бросились бежать, не привязав лодку. Лендрманны видели это и решили между собой, что, наверно, эти люди могут рассказать какие-нибудь новости. Они встали и пошли им навстречу. Когда они встретились, Энунд сын Симуна спросил:

— Нет ли у вас новостей об Эрлинге Кривом, раз вы так торопитесь?

Тогда тот, кто первым отдышался настолько, что мог говорить, сказал:

— Эрлинг плывет с юга на вас, и у него двадцать кораблей или около этого, и многие из них очень большие. Вы скоро увидите их паруса.

Тогда Эйндриди Юный сказал:

— Почти в нос! — сказал один воин, когда стрела попала ему в глаз.

Они поспешно пошли туда, где шла игра, и сразу же прозвучала труба. Это трубили к бою, чтобы все войско как можно быстрее шло на корабли. А было то время дня, когда обед был почти готов. Все бросились к кораблям. Каждый садился на корабль, который был к нему ближе, так что на кораблях оказалось очень неодинаковое число людей. Они взялись за весла, а некоторые подняли паруса, и они направили корабли на север, к Веей, так как рассчитывали, что жители торгового поселка окажут им большую помощь.

И вот показались паруса кораблей Эрлинга, и обе стороны увидели друг друга. Корабль Эйндриди Юного назывался Драглаун. Это был большой и широкий боевой корабль. Но на нем оказалось мало людей, так как те, кто раньше были на нем, сели на другие корабли. Это был самый тихоходный из кораблей Хакона. И когда корабль Эйндриди был против острова Секк, Буковый Борт, корабль, которым правил Эрлинг, настиг его и сцепился с ним. Между тем Хакон уже почти достиг Веей, когда раздался трубный звук, потому что корабли, которые были всего ближе к Эйндриди, повернули назад, чтобы оказать ему помощь. Обе стороны вступили в бой, кому с кем пришлось. Многие паруса упали поперек кораблей, и корабли не сцеплялись, а стояли борт к борту.

Битва продолжалась недолго. Вскоре всё смешалось на корабле Хакона конунга. Одни были убиты, другие попрыгали за борт. Хакон набросил на себя серый плащ и прыгнул на другой корабль. Пробыв на нем недолго, он понял, что находится среди врагов, так как, осматриваясь, он не видел поблизости ни своих людей, ни своих кораблей. Он тогда перешел на Буковый Борт, к тем, кто был на его носу, и сдался им. Те приняли его к себе и подарили ему жизнь.

В битве погибло много народу, и больше в войске Хакона. На Буковом Борту погиб Николас, сын Симуна Ножны, и в его убийстве обвиняли людей самого Эрлинга. Тут битва стихла, и корабли той и другой стороны разошлись.

Эрлингу доложили, что Хакон конунг на его корабле и что его приняли те, кто были на носу, и обещали защитить его. Эрлинг послал человека на нос корабля и велел сказать тем, кто были на носу, чтобы они хорошо стерегли Хакона и не дали ему убежать. Он сказал, что не будет возражать против пощады Хакону, если так посоветуют могущественные мужи и это приведет к миру. Люди на носу сказали, что это наилучшее решение.

Тут Эрлинг сказал, чтобы затрубили как можно громче, и велел людям вступить в бой с теми кораблями, которые еще не были очищены. Он сказал, что им не представится лучшей возможности отомстить за Инги конунга. Раздался боевой клич, все стали подбадривать друг друга, и корабли рванулись в битву. В этой битве Хакон конунг был смертельно ранен. После его гибели, когда его люди узнали о ней, они бросились в битву и, откинув щиты, рубили обеими руками, не щадя своей жизни. Эта отчаянность стоила им больших потерь, так как людям Эрлинга было видно, где те не защищены. Большая часть войска Хакона конунга погибла. Причиною было численное превосходство войска Эрлинга, а также то, что люди Хакона не щадили своей жизни. Никто из них не смел просить пощады, разве что могущественные люди брали их под свою защиту и платили выкуп за них. Вот кто погиб в войске Хакона: Сигурд Плащ, Сигурд Епанча, Рёгнвальд Кунта. А несколько кораблей ускользнули и заплыли во фьорды, и люди на них спасли так свою жизнь. Тело Хакона конунга было перевезено в Раумсдаль и там погребено. Сверрир конунг, его брат, велел перевезти тело Хакона конунга на север в Каупанг и замуровать в каменную стену Церкви Христа к югу от алтаря.

Сигурд и Эйндриди Юный, Энунд сын Симуна, Фрирек Челн и еще некоторые могущественные мужи не дали войску рассеяться. Они оставили корабли в Раумсдале и направились в Упплёнд. Эрлинг Кривой и Магнус конунг поплыли с войском на север в Каупанг, и им подчинялась вся страна, где они ни появлялись. Затем Эрлинг созвал Эйрартинг. На нем Магнус был провозглашен конунгом всей страны. Эрлинг оставался там некоторое время, так как он подозревал, что трёнды не верны ему и его сыну. Магнус стал теперь считаться конунгом всей страны. Хакон конунг был красив видом и статен, высок и строен. Он был очень широк в плечах. Поэтому его воины называли его Хаконом Широкоплечим. Но так как он был молод, другие могущественные мужи помогали ему советами. Он был человеком веселым и простым в обращении, любил пошутить и сохранял повадки юноши. Народ его любил.

Одного человека из Упплёнда звали Маркус из Скога. Он был родичем Сигурда ярла. Маркус воспитывал сына Сигурда конунга. Его тоже звали Сигурд. Жители Упплёнда провозгласили Сигурда конунгом по совету Сигурда ярла и других могущественных мужей, которые поддерживали Хакона конунга. У них еще оставалось большое войско. Оно часто делилось на две части. Конунг и Маркус меньше подвергали себя опасности, а Сигурд ярл и другие могущественные мужи ходили в более опасные походы. Большей частью они ходили в походы по Упплёнду, но иногда и в Вик.

При Эрлинге Кривом всегда был Магнус, его сын. Эрлингу были подчинены все силы на море и на суше. Осенью он был некоторое время в Бьёргюне, а затем отправился на восток в Вик и расположился в Тунсберге. Он готовился зимовать там и собирал в Вике подати и налоги, которые причитались конунгу. У него тоже было большое и хорошее войско.

Так как Сигурду ярлу была подчинена небольшая часть страны, а людей у него было множество, ему скоро стало не хватать денег, и если поблизости не было могущественных мужей, он добывал деньги незаконным путем, частично вымогательством, частично просто открытым грабежом.

В то время Норвежская Держава процветала. Бонды были богаты и могучи и непривычны к поборам и притеснениям со стороны бродячих войск. Всякий грабеж сразу же вызывал большой шум и много разговоров.

Жители Вика были большими друзьями Магнуса конунга и Эрлинга. Причиной тому была их дружба с конунгом Инги сыном Харальда, ибо жители Вика всегда верой и правдой служили под его щитом. Эрлинг велел охранять город, и каждую ночь двенадцать человек стояли на страже.

Эрлинг часто созывал бондов на тинги, и на этих тингах много говорилось о бесчинствах людей Сигурда, и, выслушав речи Эрлинга и других дружинников, бонды единодушно заявили, что было бы большим благодеянием, если бы этим бесчинствам был положен конец. Арни, отчим конунга, говорил долго и под конец очень настойчиво. Он требовал, чтобы все, кто присутствует на тинге, дружинники, бонды и горожане, приняли решение осудить по закону Сигурда ярла и всю его шайку, живых и мертвых, послав их к черту. Ярость и неистовство народа были таковы, что все согласились. Такое неслыханное решение было принято и скреплено, как полагается это делать на тингах. Священник Хроальд Долгоречивый произнес речь. Он был человек речистый, и вся его речь сводилась к тому, что уже было сказано раньше.

Эрлинг дал пир на йоль в Тунсберге, а на сретенье он выплатил жалованье дружинникам.

Сигурд ярл прошел с отборным войском по Вику, и многие подчинились ему, уступая силе, а многие откупились деньгами. Так он прошел по всей стране и появлялся в разных местах. Некоторые из его шайки тайно пытались помириться с Эрлингом и всегда получали такой ответ: всем, кто хочет помириться с ним, будет дарована жизнь, но остаться в стране будет дозволено только тем, за кем нет большой вины перед ним. Но когда люди Сигурда слышали, что не всем из них будет дозволено остаться в стране, то это удерживало их в его шайке, так как многие из них знали за собой вину, которую, как они полагали, Эрлинг не простит им. Филиппус сын Гюрда помирился с Эрлингом, получил назад свои владения и вернулся в свою усадьбу. Но вскоре после этого туда пришли люди Сигурда и убили его. Многие были убиты или преследовались и с той и с другой стороны, но здесь написано только о распрях между могущественными мужами.

В начале поста Эрлингу стало известно, что Сигурд ярл собирается нагрянуть на него. О нем было слышно то здесь, то там, иногда ближе, иногда дальше. Эрлинг разослал разведчиков, чтобы точнее узнать, где они. Он велел также каждый вечер трубить сбор вне города всему войску, и так оно стояло всю ночь, построенное в боевые порядки. И вот Эрлингу донесли, что Сигурд ярл и его люди совсем недалеко, в Рэ. Тогда Эрлинг вышел из города со всеми боеспособными и вооруженными горожанами, а также купцами, кроме двенадцати человек, которые остались сторожить город. Он вышел из города во вторник на второй неделе великого поста после трех часов дня, и каждый в его войске захватил с собой пропитание на два дня. Уже была ночь, когда войско, наконец, выбралось из города. Одна лошадь и один щит приходились на двух человек. Когда подсчитали людей, то оказалось, что в войске около тринадцати сотен. Разведчики, вернувшиеся назад, донесли, что Сигурд ярл в Рэ, в усадьбе, которая называется Хравнснес, с пятью сотнями человек. Тут Эрлинг велел созвать своих людей и сказал им, что ему донесли. Все стали говорить, что надо поспешить и напасть на них врасплох или же вступить с ними в бой еще ночью. Тогда Эрлинг заговорил и сказал так:

— Похоже на то, что мы скоро вступим в бой с Сигурдом ярлом. В их шайке много людей, чьих злодеяний нам не забыть. Они зарубили Инги конунга и многих других наших друзей, которых не пересчитаешь. Эти злодеяния они совершили из подлости и с помощью дьявола и колдовства, ибо в законах нашей страны говорится, что тот совершает низость и подлость, кто убивает людей ночью. Эта шайка выведала у колдунов, что им будет удача, если они вступят в бой ночью, а не при свете солнца. Вот как они одержали победу и сразили такого правителя. Мы часто говорили и заявляли, что нам кажется подлостью то, что они начали битву ночью. Давайте лучше последуем примеру тех правителей, которых мы знаем с лучшей стороны и которые больше достойны подражания, и будем сражаться днем и в боевом порядке, а не подкрадываться ночью к спящим людям. У нас хорошее войско, не большее, чем у них. Дождемся рассвета и дня и будем держаться в боевом порядке, на случай их нападения.

После этого все сели. Некоторые улеглись на сене из стогов, которые там оказались, другие сидели на своих щитах и так ждали рассвета. Погода была холодная, и шел мокрый снег.

Сигурд ярл узнал о приближении войска, только когда оно было уже совсем близко. Его люди встали и вооружились. Они совсем не знали, как велико войско Эрлинга. Некоторые хотели бежать, но большинство хотело ждать. Сигурд ярл был человек умный и красноречивый, но считался не очень решительным. Он тоже склонялся тогда к тому, чтобы обратиться в бегство, и его люди очень осуждали его за это.

Когда рассвело, оба войска начали строиться. Сигурд ярл построил свое войско на склоне выше моста, между мостом и городом. Там было устье небольшой речки. А люди Эрлинга построились по другую сторону реки. За их рядами стояли хорошо вооруженные конники. С ними был конунг. Тут люди ярла увидели, что численный перевес не на их стороне, и стали говорить, что надо уходить в лес. Тогда ярл сказал:

— Вы говорите, что у меня нет мужества. Сейчас вы увидите, так ли это. Смотрите, пусть никто не побежит и не дрогнет раньше меня. Мы выгодно расположились. Дадим им перейти через мост, и как только их знамя будет по эту сторону, мы бросимся на них вниз по склону, и пусть тогда никто не отстанет от других.

Сигурд ярл был в коричневом одеянии и красном плаще с подоткнутыми полами. На ногах у него были меховые сапоги. Он держал щит и меч, который назывался Бастард. Ярл сказал:

— Богу известно, что груде золота я бы предпочел возможность нанести Эрлингу Кривому удар Бастардом!

Войско Эрлинга Кривого двинулось к месту. Но Эрлинг велел войску повернуть и направиться вдоль речки.

— Эта речка маленькая, — сказал он, — и через нее легко перебраться, так как у нее низкие берега.

Так и было сделано. А войско ярла двинулось вдоль склона навстречу войску Эрлинга. Когда склон кончился и через речку можно было легко перебраться, Эрлинг велел своим людям петь Патер ностер и просить, чтобы победу одержали те, чье дело более правое. А все люди ярла стали громко петь Кирьяль и бить оружием о свои щиты. В этом шуме три сотни людей ускользнули из войска Эрлинга и обратились в бегство. Тут Эрлинг и его войско перешли через речку. Люди ярла издали боевой клич. Но уже не было склона, по которому они могли бы броситься вниз на войско Эрлинга. Битва началась у подножья склона. Сперва метали друг в друга копья, но вскоре завязался рукопашный бой. Знамя ярла отступило, так что люди Эрлинга поднялись на склон. После недолгого боя люди ярла бежали в лес, который был у них в тылу. Об этом сказали Сигурду ярлу и уговаривали его бежать. Но он сказал:

— Вперед, пока мы еще можем сражаться!

И они шли отважно вперед, рубя на обе стороны. В этой схватке погибли Сигурд ярл, Йон сын Свейна и около шестидесяти человек. У Эрлинга потери были невелики, и его люди преследовали бегущих до самого леса. Тут Эрлинг остановил свое войско и повернул назад. Он подошел туда, где рабы конунга собирались содрать одежду с Сигурда ярла. Тот еще был жив, хотя и был без сознания. Его меч был вложен в ножны и лежал рядом с ним. Эрлинг поднял меч и стал бить им рабов, крича им, чтобы они убирались прочь.

Затем Эрлинг вернулся назад со своим войском и расположился в Тунсберге. Через семь дней после гибели ярла люди Эрлинга взяли в плен Эйндриди Юного и убили его.

Маркус из Скога и его воспитанник Сигурд направились весной в Вик и раздобыли себе там корабли. Когда Эрлинг узнал об этом, он отправился на восток в погоню за ними, и они встретились у Конунгахеллы. Маркус и Сигурд бежали на остров Хисинг. Жители Хисинга собрались на берегу и присоединились к людям Маркуса. Эрлинг и его люди подплыли к берегу, но люди Маркуса стали стрелять в них. Тогда Эрлинг сказал:

— Захватим их корабли и не будем высаживаться на берег, чтобы сражаться с ними на суше. С жителями Хисинга лучше не иметь дела. Они упрямы и неразумны. Но они не надолго приютят у себя эту шайку, ведь Хисинг это только клочок земли.

Так и было сделано. Они захватили корабли и отвели их в Конунгахеллу. А Маркус и его войско ушли в пограничные леса и предполагали совершать набеги оттуда. Обе стороны следили друг за другом через разведчиков. У Эрлинга было очень много народу, он созвал людей из окрестных местностей. Но ни та, ни другая сторона не напала на другую.

Эйстейн, сын Эрленда Медлительного, был выбран архиепископом после кончины Йона архиепископа. Эйстейн был посвящен в архиепископы в том самом году, когда погиб Инги конунг. Когда Эйстейн взошел на престол архиепископа, весь народ очень полюбил его. Он был достойный муж и знатного рода. Трёнды приняли его хорошо, так как большинство знати в Трёндалёге было в родстве или в каком-нибудь свойства с архиепископом, и все были его добрыми друзьями. Архиепископ вступил в переговоры с бондами. Он сказал им сперва о нуждах своей церкви, о том, насколько велико должно быть ее благолепие, чтобы она стала достойной той славы, которую она приобрела с тех пор, как в ней находится архиепископский престол. Он потребовал от бондов, чтобы они платили ему подать полновесными серебряными эйрирами. А раньше он получал подать такими же эйрирами как конунг. А подать полновесными серебряными эйрирами, которую он хотел получить, была вдвое больше той, которую обычно получал конунг. И благодаря поддержке родичей и друзей архиепископа и его собственным стараниям, его требование было принято и стало законом во всем Трёндалёге, а также в тех фюльках, которые входили в его епархию.

После того как Сигурд и Маркус оставили свои корабли в Эльве, они увидели, что не могут сразиться с Эрлингом. Они повернули в Упплёнд и направились сухим путем на север в Трандхейм. Их там хорошо приняли. Сигурд был провозглашен конунгом на Эйрартинге. К ним примкнули сыновья многих достойных людей. Они сели на корабли и быстро снарядились. В начале лета они поплыли на юг в Мёр и собирали все налоги конунга всюду, где появлялись. В Бьёргюне тогда защищали страну следующие лендрманны: Николас сын Сигурда, Нёккви сын Паля, а также начальники дружин Торольв Толстяк, Торбьёрн Казначей и многие другие. Маркус и Сигурд поплыли на юг, но им стало известно, что войско Эрлинга в Бьёргюне очень многочисленно, и они тогда поплыли на юг, держась открытого моря. Люди говорили, что в то лето Маркусу и его людям всегда дул попутный ветер, куда бы они ни плыли.

Когда Эрлинг Кривой узнал, что Маркус и Сигурд повернули на север, он направился на север в Вик, созвал к себе людей, и вскоре у него было большое войско и много больших кораблей. Но когда он хотел выйти в Вик, подул противный ветер, и Эрлинг долго простоял то здесь, то там все это лето.

Когда Маркус и Сигурд доплыли до Листи, они услышали, что у Эрлинга в Вике огромная рать, и они снова повернули на север. Они доплыли до Хёрдаланда и хотели направиться в Бьёргюн, но когда они подходили к городу, навстречу им выплыл Николас. У него было много больше войска и гораздо более крупные корабли. Маркусу и его людям ничего не оставалось, кроме как уходить назад на юг. Одни поплыли в открытое море, другие — на юг в проливы, еще другие — в глубь фьордов, а Маркус и кое-кто с ним пристали к острову, который называется Скарпа. Николас и его люди захватили их корабли. Они подарили жизнь Йону сыну Халлькеля и некоторым другим людям, но большинство из тех, кого они захватили, они убили. Несколько дней спустя Эйндриди Кобыла нашел Сигурда и Маркуса. Их отвезли в Бьёргюн. Сигурд был обезглавлен у Гравдаля, а Маркус и еще один человек были повешены на Хварвснесе. Это было в день Микьяля. Войско их тогда рассеялось.

Фрирек Челн и Бьярни Злой, Энунд сын Симуна, Эрнольв Корка ушли с несколькими кораблями в море и поплыли, держась открытого моря, вдоль побережья на восток. Всюду, где они приставали к берегу, они грабили и убивали друзей Эрлинга.

Когда Эрлинг услышал о казни Маркуса и Сигурда, он отпустил лендрманнов и ополчение, а сам направился со своими людьми через Фольд на восток, так как он услышал, что там есть люди Маркуса. Эрлинг приплыл к Конунгахеллу и оставался там всю осень. В первую неделю зимы Эрлинг отправился на остров Хисинг с большой ратью и потребовал, чтобы там был созван тинг. Жители Хисинга собрались и стали держать тинг. Эрлинг обвинил их в том, что они присоединились к шайке Маркуса и выступили против него. Эцуром звали человека — он был самым могущественным из бондов, — который выступал от их имени. Тинг длился долго. В конце концов бонды предоставили Эрлингу решение, и он назначил встречу с ними через неделю в городе и назвал пятнадцать человек, которые должны были явиться туда. Когда они пришли, Эрлинг присудил их к выплате трех сотен голов скота. Бонды отправились домой, очень недовольные.

Вскоре после этого река стала, и корабли Эрлинга оказались скованы льдом. Тогда бонды не стали платить выкупа и не расходились некоторое время. Эрлинг дал пир на йоль, а жители Хисинга устроили свой пир в складчину и не расходились весь йоль. В ночь после пятого дня йоля Эрлинг отправился на остров, окружил дом Эцура и сжег его в нем. Всего он убил тридцать человек и сжег три усадьбы. После этого он вернулся в Конунгахеллу. Тут бонды пришли к нему и выплатили выкуп.

Эрлинг Кривой сразу же весной снарядился в поход и, как только пошел лед, уплыл из Конунгахеллы. Он услышал, что на севере в Вике бесчинствуют те, кто раньше были людьми Маркуса. Эрлинг велел разведать, где они, отправился на поиски и застал их врасплох, когда они стояли в одном заливе. Энунд сын Симуна и Эрнольв Корка ускользнули, а Фрирек Челн и Бьярни Злой были схвачены, и многие из их шайки были убиты. Эрлинг велел привязать Фрирека к якорю и бросить за борт. Эрлинга очень осуждали за это в Трёндалёге, так как Фрирек был очень хорошего рода. Бьярни он велел повесить, и тот очень богохульствовал, как за ним водилось, прежде чем был повешен. Торбьёрн Скальд Кривого говорит так:

Викингов обрек он

Смерти, Эрлинг. Сгинул

Там Челнок, злолютый

Погубитель многих.

Крюк Фриреку впился

Под лопатки, Бьярни ж

Лиходей на древо,

Вредоносный, вздёрнут.

Энунд и Эрнольв и те, кто ускользнули с ними, бежали в Данию, но они бывали иногда и в Гаутланде или в Вике.

Эрлинг Кривой направился потом в Тунсберг и оставался там долго в ту весну. С наступлением лета он поплыл на север в Бьёргюн. Там собралось тогда очень много народа. Там был тогда Стефанус легат из Румаборга, Эйстейн архиепископ и другие епископы страны. Там был и Бранд епископ, который был тогда посвящен в епископы Исландии. Был там и Йон сын Лофта, внук конунга Магнуса Голоногого, и Магнус конунг и другие родичи Йона признали тогда свое родство с ним. Эйстейн архиепископ и Эрлинг Кривой часто беседовали друг с другом с глазу на глаз. И вот однажды во время их беседы Эрлинг спросил:

— Правда ли это, владыко, что, как говорят люди, Вы увеличили подать, которую Вам должны платить бонды на севере страны?

Архиепископ отвечает:

— Да, это правда, что бонды согласились увеличить подать, которую они мне должны платить. Они сделали это по своей воле, а не по принуждению, и этим приумножили славу бога и богатство церкви.

Эрлинг говорит:

— Это было согласно закону конунга Олава Святого, владыко, или Вы отступили от того, что написано в книге законов?

Архиепископ говорит:

— Когда конунг Олав Святой давал свои законы, он получал согласие и одобрение всего народа. Но в его законах не говорится, что запрещено приумножать права бога.

Эрлинг отвечает:

— Если Вы хотите приумножить Ваши права, то Вы, конечно, поможете нам также приумножить права конунга.

Архиепископ отвечает:

— Ты уже раньше довольно возвысил сан и власть твоего сына. И если я противозаконно взял с трёндов более высокую подать, то, как я полагаю, ты больше нарушил закон, поскольку тот теперь правит страной, кто не сын конунга. А это противозаконно и беспримерно здесь в стране.

Эрлинг говорит:

— Когда Магнус был провозглашен конунгом норвежской державы, то это было сделано с Вашего ведома и по совету Вашему и других епископов страны.

Архиепископ говорит:

— Ты обещал, Эрлинг, когда мы дали тебе согласие на то, чтобы Магнус был провозглашен конунгом, что будешь поддерживать права бога повсюду и всеми твоими силами.

— Я признаю, — говорит Эрлинг, — что я обещал поддерживать права бога и законы страны всеми моими и конунга силами. Но я думаю что было бы лучше, если бы вместо того, чтобы возводить друг на друга обвинения, мы бы соблюдали все, о чем мы договорились. Поддержите власть Магнуса конунга, как Вы обещали, а я поддержу Вашу власть во всем, что может быть Вам полезным.

Вся эта беседа была дружественной. И Эрлинг сказал:

— Если Магнус не так провозглашен конунгом, как исстари было в обычае здесь в стране, то в Вашей власти дать ему корону и в согласив с божьим законом помазать его на царство. И хотя я не конунг и не из рода конунгов, большинство конунгов на нашей памяти не так хорошо разбиралось в законах и правах, как я. Но мать Магнуса конунга — дочь конунга и его законной жены. Так что Магнус законнорожденный сын дочери конунга. И если Вы помажете его в конунги, то никто потом не сможет оспаривать его сан. Вильяльм Незаконнорожденный не был сыном конунга, однако он был посвящен и коронован в конунги Англии, и с тех пор сан конунга сохраняется в его роде в Англии, и все его потомки были коронованы. Свейн сын Ульва в Дании тоже не был сыном конунга, однако он был коронован, и с тех пор его сыновья и их потомки один за другим были коронованы. Здесь в стране есть теперь архиепископ. Это высокая честь и слава нашей стране. Так приумножим их. Пусть будет у нас коронованный конунг, как у англичан или датчан.

Затем архиепископ и Эрлинг часто беседовали об этом замысле. И они обо всем договорились. Архиепископ рассказал об их замысле легату и легко склонил его к согласию. После этого архиепископ встретился с епископами страны и другими священнослужителями и рассказал им обо всем, и они ответили единогласно, что пусть будет так, как хочет архиепископ, и стали высказываться за посвящение, когда узнали, что архиепископ за него. Таково было тогда общее мнение.

Эрлинг Кривой велел приготовить в конунговой усадьбе великолепный пир. Большая палата была украшена драгоценными тканями и коврами и роскошно убрана. На пиру была дружина и все люди конунга. Было множество гостей, и среди них много могущественных мужей. Магнус принял посвящение в конунги от Эйстейна архиепископа в присутствии других пяти епископов, легата и множества священнослужителей. Эрлинг Кривой и с ним двенадцать лендрманнов принесли присягу конунгу. В тот день, когда состоялось посвящение, конунг и Эрлинг пригласили на пир архиепископа, легата и всех епископов, и пир был самый роскошный. Отец и сын раздали много богатых подарков. Магнусу конунгу было тогда восемь лет. Он тогда уже три года пробыл конунгом.