Река, начав путь от источника в далёких горах, миновав разнообразнейшие виды и ландшафты сельской местности, достигла, наконец, песков пустыни. Подобно тому, как она преодолевала все преграды, река пыталась было одолеть и эту, но вскоре убедилась, что по мере её продвижения в глубь песков, воды в ней остаётся всё меньше и меньше. И хотя не было никакого сомнения, что путь её лежит через пустыню, положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, исходящий из самой пустыни, прошептал: «Ветер пересекает пустыню, и это может совершить поток». Река тут же возразила, что она лишь мечется в песках и только впитывается, а ветер может летать, и именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.

— Тебе не перебраться через пустыню привычными испытанными способами. Ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна позволить ветру перенести тебя к месту твоего назначения.

— Но как это может произойти?

— Только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.

Это предложение было неприемлемо для реки. Ведь, в конце концов, никто и никогда не поглощал её. Да она и не собиралась терять свою индивидуальность. Ведь потеряв её однажды, как сможет она вернуть её снова?

— Ветер, — продолжал песок, — именно этим и занимается. Он подхватывает воду, проносит её над пустыней и затем даёт упасть ей вновь. Падая в виде дождя, вода снова становится рекой.

— Но как я могу проверить это?

— Это так, и если ты не веришь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, даже на это уйдут многие и многие годы, а ведь это, согласись, далеко не то же самое, что река.

— Но как же я могу остаться той же самой рекой, какой я являюсь сегодня?

— Ни в том, ни в другом случае ты не сможешь остаться такой же, — отвечал шёпот. — Твоя основная часть переносится и вновь становится рекой. И даже твою теперешнюю форму существования ты только потому принимаешь за саму себя, что не знаешь, какая часть в тебе является существенной.

В ответ на эти слова какой-то отклик шевельнулся в мыслях у реки. Смутно припомнила она состояние, в котором то ли она, то ли какая-то её часть — но так ли это? — находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также — да и вспомнила ли? — что эта, хотя и не всегда очевидная, но вполне реальная вещь, выполнима. И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, легко и нежно подхватившего её и умчавшего вдаль за много-много миль. Достигнув горной вершины, он осторожно опустил её вниз. А поскольку у реки были сомнения, она смогла запомнить и запечатлеть в своём уме более основательно подробности этого опыта.

— Да, теперь я узнала свою истинную сущность, — размышляла река.

Река узнавала, а пески шептали: «Мы знаем это, потому что день за днём это происходит на наших глазах, поскольку из нас, песков, и состоит весь путь от берегов реки до самой горы».

Вот почему говорят, что путь, по которому должен следовать поток жизни, записан на песке.